"Космополис", реж. Дэвид Кроненберг, 2012
Дэвид Кроненберг, как известно, снимает два вида фильмов. Реалистичные триллеры, такие как "Оправданная жестокость", "Порок на экспорт " или "Опасный метод". И фантастические и аллегорические, как "Видеодром", "Голый завтрак", "Экзистенция" и "Паук". "Космополис", с самого начала привлекший к себе внимание спорным приглашением на главную роль идола тинейджеров Роберта Паттинсона, относится ко второму роду кроненберговских творений.
Бледный "вампир" с ролью вполне справился, оказавшись адекватным образу анемичного, как будто бы уже слегка тронутого трупным тлением молодого мультимиллиардера-финансиста Эрика Пэккера, который так тотально контролировал все, что в конце концов это ему надоело.
Как и другие работы Кроненберга, новый фильм — европейский, в выходных данных в качестве стран-производительниц указаны Канада, Франция, Италия и Португалия, но
ставит самые масштабные проблемы, причем с позиции "на вершине мира", от чего в Европе давно отвыкли.
Писать об этом фильме, не имея его под рукой, после единственного просмотра, в ходе которого я не делал заметок, полагаясь исключительно на свою память и "общую" эрудицию, — в этом есть изрядное донкихотство. По правде сказать, чтобы написать эту рецензию "как следует", потребовались бы совместные усилия гипотетического тандема в составе, скажем, Гейдара Джемаля и Игоря Манцова. Это должно было быть что-то в том роде, в котором Манцов вместе с Вадимом Касаткиным в подробностях разобрали "Голубой бархат" Линча, между прочим, отчасти напоминающий "Паука" Кроненберга. Вообще творчество двух мэтров (если иметь в виду нереалистическую половину продукции Кроненберга) всегда было в чем-то сходным.
Дело не в том, что новейший фильм канадца "бессмысленный", как, очевидно, решили несколько девочек-подростков, смотревших "Космополис" одновременно со мной и пришедших явно "на Паттинсона". А, наоборот, в том, что смыслов там "до фига и больше", как говорили во времена, когда тинейджером был я.
Что поделать, советско-российский зритель по-прежнему, как правило, требует, чтобы художник по команде разжевывал и клал ему в рот: "Вот это стул — на нем сидят, вот это стол — за ним едят". Я сам знал людей с советским высшим образованием, которые, посмотрев "Солярис" от начала и до конца, жаловались, что не поняли "сюжета".
Темы, в кругу которых вращается лимузин главного героя "Космополиса", можно "нащупать" сходу, с первых кадров и реплик. Власть. Контроль и его пределы. Предопределенность и непредсказуемость. Верхи и низы общественной пирамиды. Информация. Глобализация. Секс. Саморазрушение.
Один из властителей мира сего, 28-летний миллиардер Эрик Пэккер, управляющий глобальными финансовыми потоками прямо из своего роскошного лимузина, отправляется в нем из роскошного же даун-тауна на окраину мегаполиса, неблагополучную периферию нашего глобализирующегося мира. С целью постричься в именно окраинной, в плохом районе расположенной парикмахерской. Игнорируя предупреждения службы безопасности, чудовищные пробки, массовые беспорядки, кортеж президента США, на которого готовится покушение, и все остальные препятствия.
До парикмахерской он доберется, но поджидать его там будет не только парикмахер, но и социально отверженный, деклассированный (и, как окажется, безумный) элемент в исполнении Пола Джаматти с большой пушкой. Он мечтает убить молодого финансового бога.
Это путь из элитного центра в страшное гетто, из точки полного контроля в хаос непредсказуемости, с вершины могущества в прибежище униженных и оскорбленных. Своеобразный квест, замешанный на теме власти. Наверное, фильм понравится Владиславу Суркову. Вот только у Пэккера получается квест-наоброт, от успеха к краху, от центра к периферии, и с каждым новым уровнем игрок не набирает, а терятет очки.
Тут каждая цитата заслуживала бы отдельного анализа. "Откуда эти таксисты?" "Они родом из ужаса и отчаяния". "Есть одна вещь, которой должен заниматься молодой человек с твоими талантами, — это там, где наука встречается с большими деньгами". "Главное — это изоляция".
"Это неоригинально. Плагиат", — говорит одна из гостей лимузина по поводу демонстрации и беспорядков анархистов (10 лет назад их звали "антиглобалистами", теперь они сами зовут себя "оккупантами") за пуленепробиваемым, непроницаемым, обеспечивающим наилучшую изоляцию окном. Потом они вместе вспоминают, как о чем-то приятном, улыбаясь, о самосожжении бунтарей в знак протеста, образцовой моделью которого навсегда остался акт буддистского монаха в Сайгоне 1960-х. И роняют сквозь улыбки, что это тоже "неоригинально".
Миллиардер и работающий на него юный китайский математический гений не смогли предсказать, что там такое произойдет с юанем. После этого "что-то пошло не так". Начались приключения. На пути всевластному богачу и его лимузину встретятся: его жена; его чернокожая секьюрити; врач, проводящий его полный ежедневный медицинский осмотр; какая-то девица, занимающаяся спортивными пробежками и в то же время, кажется, его сотрудница; сорокалетняя, увядающая и оттого еще более жадная до плотских удовольствий дама (Жюльет Бинош); антисистемный активист-тортометатель (Матье Амальрик). Сопровождает Пэккера верный начальник охраны, которого незадолго до финала Пэккер и пристрелит.
Кроненберга всегда отличала чуткость к духу времени. В 1982-м его "Видеодром" стал провозвестником эпохи видео, его влияния на психику масс. В 1991-м, по окончании холодной войны, он отрефлексировал ее паранойю, конспирологию и шпиономанию в "Голом завтраке", сделав это с оттенком ретро, ностальгии по временам механических печатных машинок и противостояния спецслужб сверхдержав. В 1999-м снял "Экзистенцию" на тему виртуальности.
"Космополис" — это экранизация книги Дона Делилло, вышедшей в 2003 году, явно написанной на излете 1990-х с их глобализмом и антиглобализмом, клинтоновским либерализмом и фукуямовским "концом истории". Спустя декаду, после того как "September ends" (Green Day) миновала темная ночь республиканской реакции, антиглобалисты вернулись в облике "оккупантов" (тоже ведь своего рода "перезагрузка" получилась), а вместо Клинтона горизонт озарил свет новой либеральной надежды, Обамы. В этом смысле
выход фильма именно сейчас закономерен. Критиковать капитализм снова стало модно.
"Космополис" отчетливо перекликается с "Пределом контроля" Джима Джармуша, заговорщицким тоже квестом, направленным против тех, кто "дергает за ниточки" этот мир. Но если у лидера американского независимого кино герой находит "самого главного босса" в его самом секретном бункере и расправляется с ним, то у главного канадского "независимого" наиглавнейший босс и кукловод сам, своими руками разрушает собственное могущество. И кажется, делает он это только потому, что в этом идеально-стерильном, безвоздушном, антисептическом пространстве абсолютного контроля ему стало безнадежно скучно. Фильм Джармуша — отчетливо антиэлитарный. У Кроненберга же ситуация, наоборот, показана с точки зрения фигуры на вершине пирамиды. И, крайне неприятный поначалу, этот повелитель финансов чем дальше, тем больше вызывает симпатию.
В других картинах Кроненберга данного ряда действовали некие организованные силы, как сказали бы в России — и в данном случае это слово подходит как нельзя лучше, — "структуры". Корпорация "Новая плоть" в "Видеодроме", две враждебные спецслужбы в "Голом завтраке" и две конкурирующие компании компьютерных игр в "Экзистенции". Даже в "Пауке" был этот жуткий пансион.
В "Космополисе" поначалу несколько раз поминается "Комплекс" — очевидно, система тотального прогнозирования, обеспечения контроля и безопасности главного героя. Но вот это холодное присутствие некоей внешней по отношению к действующим лицам силы в последнем фильме выдающегося дегуманизатора ощущается не так остро.
Очевидно, что "Комплекс" — это все же нечто вспомогательное, функция. Особенностью фильма является присутствие Эрика Пэккера во всех до одного кадрах. И хотя в начале он сам кажется запредельно cool-существом, какой-то математической машиной, по ходу фильма ему удается преодолеть это, взбунтовавшись против собственного совершенства и безошибочности.
Ценой саморазрушения Пэккер преодолевает тотальное отчуждение себя как воплощения глобальной финансовой олигархии. Ближе к концу он сам прострелит себе руку, и (о, чудо!) в нем окажется настоящая красная кровь.
Герой Джаматти поначалу рисуется полномочным представителем всех неудачников и обделенных мира, а его речи кажутся наполненными смыслом. Позже вскрывается, что он сумасшедший. Но забавно, что его "телеги", постепенно переходящие в совсем уже откровенный бред, почти не отличаются по степени своей "странности" от того, что на протяжении фильма говорят все остальные. Диалоги в "Космополисе" требуют, конечно, отдельного разбора. Какие-то изречения представляются почти "нормальными", их смысл ясен или интуитивно "ухватывается". В других он только высовывается краешком, и надо его "вытащить". Третьи и вовсе нуждаются в скрупулезной расшифровке. Но это явно не абсурдная бессмыслица, повторим еще раз, смысла тут побольше, чем во всех этих "вот это стул, на нем сидят".
Интересно все-таки, как Джемаль с его мистико-конспирологическими построениями насчет мировых "сверхэлит", а Эрик Пэккер, вне всяких сомнений, принадлежит именно к ним, проинтерпретировал бы эту кинокартину. Особенно любопытно, что бы он сказал о сцене похорон чернокожего соул-музыканта, тоже человека сверхэлиты, под композицию с суфийскими мотивами в сопровождении крутящихся дервишей.
Сам Дэвид Кроненберг — убежденный атеист. Ему абсолютно чужды мистические или эзотерические объяснения того, о чем он говорит в своих фильмах. Но, может быть, именно поэтому от присутствующих у него всевозможных "систем" и "структур", от "Видеодрома" до Эрика Пэккера, который сам по себе — воплощение структурированных мировых финансов, веет таким временами пугающим, нечеловеческим холодом. Это некие конструкции, существующие в соответствии со своими, не до конца понятными закономерностями, которым люди неинтересны и используются ими, как сами люди используют перчатки, натягивая их на руки.
"Космополис" — фильм о тех, кто, "по некоторым данным", управляет этим миром, и о том, куда завел одного из них рухнувший курс юаня, асимметричная простата и желание во что бы то ни стало постричься не в офисе, а в парикмахерской.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
