Из трёх вершин дипломатической подлости западных демократий почему-то всегда для примера берут Мюнхенский компромисс 30 сентября 1938 года. Но ведь Ялтинское (февраль 1945) и Хельсинкское (август 1975) соглашения далеко его превосходят в цинизме и вероломстве.
Разберём чуть подробнее Мюнхен. О нём сейчас говорят те, кто якобы предлагал альтернативу — советская и постсоветская историография, которой нужно оправдать Пакт Гитлера-Сталина, и западная историография, принявшая точку зрения победителя-Чёрчилля.
Представьте себя на месте тогдашнего вменяемого британского или французского политика. Прежде всего и он, и его избиратели очень не хотят новой мировой войны. Ведь прошло только 20 лет с окончания предыдущей, которую признали колоссальной ошибкой и причиной глубочайшего кризиса европейской цивилизации. Основа общества — 40-45-летние, которые мальчишками вылезли из жутких, пропахших тротилом, ипритом и кровью траншей. Когда "осела пыль" демагогии и мстительного шовинизма, все признали, что Версальский мир был уродлив и несправедлив. Поэтому воевать за сохранение его статей "нэма дурней". Лишь четыре года назад еле выползли из страшного экономического кризиса, и налогоплательщики категорически отказываются финансировать перевооружение армии. Вся западная дипломатия крутится вокруг соглашений о сокращении вооружений. Еще не сошла с газетных страниц испанская гражданская война, как тут же появились репортажи с новой — японо-китайской.
Российскому читателю легко понять тогдашнее настроение, сравнив горячечный военный угар во время прошлогодних весенних и летних боёв в Донбассе с нынешним отношением к конфликту с Турцией.
За два послеверсальских десятилетия вильсоновский принцип "право наций на самоопределение" изрядно пошатнул вековое уважение к нерушимости суверенных госграниц. Почему в Версале Австрии запретили воссоединиться с Германией, а 7 миллионам чехов в Версале подарили 3 млн немцев — потомков рудокопов, приглашённых в Судеты ещё моравскими королями, можно хорошо объяснить с точки зрения парижских геополитиков, но нельзя с точки зрения тогдашних европейских гуманистических представлений о справедливости.
И потом, если воевать, то как? Британская военная авиация почти на нуле — только сентябрьский кризис 1938 года заставит Чемберлена и его министров, а также парламент дать, наконец, средства на массовый выпуск самолётов современных моделей, в т.ч. тяжелые бомбардировщики, загнавшие в убежище Гитлера и Молотова при последней "тёрке" диктаторов в ноябре 1940. Ведь именно тогда, при Чемберлене, и было "выковано орудие победы" в Битве за Англию (июль — сентябрь 1940), единственным вкладом в которую со стороны Чёрчилля была его воинственная риторика.
Гипотетическая война, послушайся англичане Чёрчилля, выглядела бы так. Чешская армия залезает в подземные крепости в Судетах и пачками расстреливает недовольных местных немцев. Французская армия залезает в подземные крепости Линии Мажино. Легко вооруженный британский экспедиционный корпус окапывается в Бельгии. Сталин, давший понять в сентябре 1938, что его силы слишком заняты на Дальнем Востоке (бои с японцами у озера Хасан), теперь требует от поляков нарушить договор о ненападении с Германией от 1936 года и пропустить его войска в Словакию, пропустить именно через те области, в которых в августе 1920 года Пилсудский разбил Будённого и Сталина. Если Гитлеру нужно было создать сценарий такого начала новой войны, в котором немцы защищаются от славянской агрессии, то лучшего не придумаешь.
Но с другой стороны — опытные политики, дипломаты и историки (начиная со знаменитого Тойнби) убеждали правительство Его Величества, что немцам надо "немного вернуть", что триумф Гитлера — это идея национального воссоединения (никакого Эльзаса-Лотарингии или датского Шлезвига Гитлер тогда не требовал, даже вопроса так не ставил). Как только немцы получат Австрию и Судеты (части Великой Австрии при планах федерализации Дунайской монархии), то программа компенсации их ущемлённого национализма будет выполнена и фюрер останется один на один с финансово-экономическими проблемами. Как и Путин сейчас — когда прочно забылась прошлогодняя крымская эйфория.
Чтобы британцы захотели воевать — им нужно было показать, что нацистская угроза — реальность. Чтобы воевать захотели французы — им нужно было показать немецкий парад по Елисейским полям.
Поэтому западное предательство Праги в сентябре 1939 я полагаю наименьшим из дипломатических преступлений. Это просто была такая политическая "ошибка в третьем знаке" — немцы хотели не воссоединения разделённого народа, свои версальские психотравмы они хотели лечить господством над Европой.
Куда более страшным и отвратительным дипломатическим преступлением была Ялта. Если в 1938 году в Париже, Лондоне и Вашингтоне Гитлера полагали обычным для тогдашней центрально-восточной Европы авторитаристом и националистом с антисемитским пунктиком, не увидев в нём зачатки маньяка с манией величия и мессианским комплексом, то в 1945 году Чёрчилль и Рузвельт видели в Сталине хитрого и циничного диктатора-империалиста, восстановившего Российскую империю, с которым можно иметь дело, как вели дела с царями.
Отдав Сталину народы Восточной Европы, прежде всего поляков и чехов, за свободу которых формально началась Вторая мировая война, согласившись на раздел Германии, западные вожди не думали, что отданные Кремлю в империум (зону господства, Pax Sovetika) страны и области будут превращены вождём восточным в концлагеря и в ресурсную базу для новой войны — уже с западными демократиями.
Чёрчиллю нужны были гарантии сохранения Британской империи — и СССР (вплоть до Хрущёва) прекратил любую антиколониальную агитацию, любые коминтерновские интриги.
Рузвельту нужно было включить просторы Британской, Французской, Нидерландской, Бельгийской и Португальской колониальных империй в общемировое финансово-экономическое пространство и легализацию силового вмешательства — и Сталин поддержал открытость западной части мира и создание такой схемы ООН, которая становится "Верховным советом" при "мировом Политбюро" из США, СССР, Британии и Китая (генералиссимуса Чан Кайши). Только Сталин попросил добавить в число сопредседателей вселенной Францию. И, разумеется, его уважили.
Чёрчилль и американский рузвельтовский Госдеп не поняли, что в новой психологической борьбе с коммунизмом и Сталиным, которая неминуемо начнётся со дня на день, важнейшим идейным ресурсом Запада станут антисталинские русские.
Поэтому британское правительство, готовясь вооружить немецких военнопленных для участия в новой войне — уже с Советами, бестрепетно выдала* Сталину пленных казаков, "власовцев", даже белоэмигрантов, а также помогало "возвращать" угнанных в рейх жителей СССР, которые отнюдь не рвались обратно колхозно-гулаговскую коммунистическую империю. Тот железный занавес, о котором плакался в Фултоне отставной премьер Чёрчилль, прошёл по линии, которую он за два года до этого сам проводил карандашиком на крымском саммите.
И, конечно, величайшая подлость Запада — это Хельсинкские соглашения.
Только восстание польской "Солидарности" начала 80-х и обвальный крах коммунизма, лишь на 14 лет пережившего свой небывалый дипломатический триумф, обратил это поражение Свободного мира в 1-й Холодной войне (или на первом этапе 1-й Холодной войны; а был и 2-й — победоносный, рейгановский) в гениально-хитрый маневр по моральному разоружению Советов.
Во время Хельсинкского процесса, начавшегося в 1974 году, Запад признал — на веки вечные — разделение Германии и сталинско-бериевский проект — "Германскую Демократическую Республику" — суверенным государством.
Запад признал железный занавес на веки вечные и отказался от принципа освобождения порабощённых наций.
Более того, Запад признал коммунистические режимы нормой социально-политической организации общества, ограничившись лишь просьбами разрешать фильтруемый выезд и сдержанность тоталитарных властей в отношении тех, кто проявляет неполитическое несогласие с коммунистическими режимами.
В ответ Запад получил на пять лет — до начала общепольской политической стачки в конце августа 1980 года — снятие глушения нескольких радиостанций, смирившись с безусловно нарушающим свободу информации подавлением передач "Немецкой волны", "Свободы/Свободной Европы" и "Голоса Израиля". Запад смирился с тюремными сроками за распространение легально изданных книг и журналов. Все брежневские гарантии соблюдения свобод оказались пшиком.
Только воспарив над 20 веком, мы можем найти высшую, метастратегическую выгоду Запада в каждом его дипломатическом поражении.
Британцев нельзя было заставить воевать за то, что Судеты остались за Прагой, но вид германских танков в Праге вернул им доблесть героев Соммы.
Коммунистический халифат мог быть "разрыхлён" только за счёт массированного включения в него десятков миллионов носителей европейской цивилизации. Поэтому, восставая, восточные немцы, венгры, поляки, чехи, литовцы, западные украинцы сыграли роль "шахидов" демократии.
Политика разрядки напряженности (детанта), лишив коммунистическую пропаганду образа врага, особенно "боннского реваншизма", посадив СССР на углеводородную иглу, и развратила коммунистические элиты и субэлиты прикосновением к "цивилизованной жизни" Запада, начинающейся с чистого унитаза.
Поэтому при выборе — мобилизация общества и тоталитарная аскеза или торжественная капитуляция перед Тэтчер и Рейганом — кремлёвские заправилы колебались очень недолго.
Если же вернуться к политике Обамы в отношении Путина, то именно сейчас мы видим, как она приносит свои плоды. Конечно, американские военные поставки и советники, появись они в украинской армии в июле 2014 года, оставили бы "ДНР/ЛНР" вдвое меньше по размерам, но это дало бы возможность мобилизовать российское общество вокруг исступленного антиамериканизма. Грубо говоря, Обама "обменял" Дебальцево на забастовку дальнобойщиков. Введение полномасштабных санкций, включая эмбарго на закупки российской нефти и отключение российских банков от SWIFT, в апреле 2014 года, вызвали бы обрушение экономики, и тогда, после сожжения всех мостов, Путин с высокой вероятностью использовал бы одесскую трагедию как предлог для интервенции против "киевской фашисткой хунты". А так, пока системные либералы пугали Путина секторальными санкциями, силы АТО вышибали Гиркина из Славянска…
И без мобилизации всех усилий НАТО российская криптоинтервенция увязла в заснеженной донецкой степи, получив в качестве последнего утешения руины Донецкого и Луганского аэропортов, Дебальцево и Широкино.
А сейчас Путин, запутавшись в дипломатических манёврах, сам устроил себе войну на два фронта — западного и восточного. Причем восточный он удвоил, получив сразу и халифатский фронт, и турецкий…
Если и сравнивать политику Обамы, Меркель и Олланда в отношении Путина с Мюнхеном-38, то только в том смысле, что Запад не готов на серьезную конфронтацию (более серьезную, чем ту на которую решилась сама Украина) с Россией ради Крыма и не готов помогать Киеву отвоевывать явно ненужный ему разрушенный Донбасс.
* Ситуация была сложная — возвращение англосаксонских пленных из немецких лагерей было "синхронизировано" с передачей Советам "предателей".
