В современной России есть два политических страха.
Первый страх – это страх наказания. Он восходит к советским временам, когда любая индивидуальная политическая активность была чревата серьезными проблемами. Человек мог пострадать за то, что два десятилетия назад поддержал Троцкого, который в то время был одним из лидеров партии, наркомвоенмором и председателем Реввоенсовета. Мог промахнуться в идеологической дискуссии, где шаг влево или вправо приравнивался к диверсии. Мог по инерции начать прославлять Сталина, когда уже стартовала десталинизация, или выступить за учет позитивного опыта либерализации в братской Чехословакии, не ведая, что уже принято решение о разгроме "Пражской весны".
Отсюда внутренний страх советских людей перед любой политикой. Казалось, что он исчез в конце 1980-х, но в реальности политизация выразилась для большинства населения в возможность проголосовать за разных кандидатов и следить за парламентскими дискуссиями. Второе надоело очень быстро, но и первое превратилось в рутину с ощущением, что простой человек не может ни на что повлиять. Что же касается непосредственного участия в политике, то уже тогда было "молчаливое большинство", исходившее из того, что "простому человеку" нарываться на неприятности не надо, потому что можно и зарваться.
Второй страх – это страх дестабилизации и распада. Его было существенно меньше в конце 1980-х – при пустых полках в магазинах и из-за ощущения, что великая держава так просто развалиться не может. И происходящее – это не развал, а трансформация в некое новое качество, когда союзные республики никуда не денутся, а "кормить" их будет не надо. Когда выяснилось, что распад – это всерьез, то охранительные настроения усилились. Отсюда и отношение россиян к оппозиции – большинство считает, что она нужна, но для того, чтобы предлагать власти конструктивные альтернативные решения. А не для того, чтобы бороться за власть и приходить к власти.
И при этом страх дестабилизации выполняет еще одну важную роль – он нередко как бы "облагораживает" страх наказания. То есть если человек боится участвовать в политике, то может прикрыть это политкорректным объяснением – что он никого не боится, но на самом деле патриот, который радеет о стабильности.
У постсоветских поколений страха дестабилизации и распада существенно меньше по понятным причинам – они в 1991-м либо были детьми, либо вообще еще не родились. СССР для них – это история, и возвращение советских практик вызывает у них разные чувства – от равнодушия до неприятия. Со страхом наказания сложнее – его тоже меньше, но он передается в семьях. Старшие сдерживают младших, ссылаясь на свой жизненный опыт – и опыт предшествующих поколений.
! Орфография и стилистика автора сохранены
